Идеи - товар. А кому навар?

Назад

Источник: ''Российская газета''Сергей Птичкин

Есть анекдот времен провалившейся конверсии. Директор оборонного завода разводит руками и говорит: как ни перестраиваем производство в связи с указаниями партии, а у нас трактора обязательно с вертикальным взлетом получаются. Однако в недалеком будущем ситуация может сложиться так, что какую бы военную технику оборонщикам ни заказывали, получаться в итоге будут трактора, веялки и сеялки.

То, что главным богатством оборонно-промышленного комплекса (ОПК) любой страны являются мозги ученых, работающих над созданием уникальных технологий, - общепризнанная аксиома. Мозги эти надо лелеять, охранять и высоко ценить. К сожалению, у нас к этому естественному заключению пришли сравнительно недавно.

Впервые с высокой трибуны вопрос усиления роли государства в "отношении такого ресурса национального богатства, как интеллектуальная собственность", был поднят в Послании Президента РФ Федеральному собранию в 1998 году. В том же году наконец-то был принят ряд нормативных документов, направленных на формирование единой государственной политики в области интеллектуальной собственности, создаваемой за счет федерального бюджета.

Ответственным за регулирование вопросов, связанных с интеллектуальной деятельностью в сфере военного, специального и двойного назначения, назначено Министерство юстиции. В рамках министерства создали Федеральное агентство по правовой защите интеллектуальной деятельности военного, специального и двойного назначения (ФАПРИД), на которое было возложено и право распоряжаться от имени государства результатами интеллектуальной деятельности, полученными в оборонке.

Конечно, далеко не все самые передовые достижения СССР и России создавались только для нужд обороны. Однако к середине 90-х годов лишь предприятия ОПК остались в сфере контроля и отчасти управления со стороны государства. Промышленность, не входящая в оборонку, к тому времени почти полностью перешла в частную собственность.

В те же годы Россия переживала бум в сфере торговли своим оружием. И при этом стоимость продаваемых комплексов новейшего вооружения оценивалась, как говорится, по цене железа. А вот стоимость вложенного в технику интеллекта практически не учитывалась. Между тем известно, что до того как начнется серийный выпуск, предположим, ракеты или самолета, проводятся дорогостоящие научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы - интеллектуальная деятельность в чистом виде. Финансировались и финансируются эти работы только из госбюджета и только в рамках оборонного заказа, как правило, под конкретную задачу. Наукой ради науки в прикладных оборонных КБ и НИИ заниматься не принято.

Вполне логично было правильно оценить объем государственного финансирования в рамках НИОКР по каждому конкретному проекту, вложить эту сумму в качестве дополнительной стоимости за интеллект, а после продажи изделия оборонного назначения за границу вернуть деньги в бюджет. Против такого подхода никто изначально не возражал.

Однако в реальности оценить интеллектуальную собственность в оборонке оказалось делом чрезвычайно сложным. Даже обычная инвентаризация, которая должна была бы многократно повысить реальную стоимость приватизированных или готовящихся к приватизации предприятий ОПК, натолкнулась на множество препон. Мало того, что отсутствовала методика такой работы, так еще многие директора по разным причинам активно противились объективной оценке своих хозяйств.

И все-таки дело пошло. На сегодняшний день разработана юридически обоснованная методика оценки интеллектуальной собственности в оборонно-промышленном комплексе России. А самое главное, при заключении новых контрактов на продажу за рубеж предметов вооружения, военной техники и технологий двойного назначения в обязательном порядке учитывается доля овеществленного интеллекта. И эта доля возвращается в бюджет.

Такая практика в той или иной форме существует во всем мире, что естественно. Государство вкладывает в оборонные НИОКР бюджетные деньги, поэтому имеет полное право эти деньги возвращать, а также распоряжаться результатами научно-исследовательских работ по своему усмотрению. Однако эти прописные истины в России оказались совсем не прописными. У нашей страны, как известно, во всем особый путь.

Как только стало ясно, что государственные деньги, вложенные в интеллект, возвращаются государству, а не оседают в чьих-то карманах или различных фондах, поднялся страшный шум. Возмутились те, кто первоначально активно лоббировал саму идею введения в законодательный и рыночный оборот понятия "интеллектуальная собственность", в частности, Лига оборонных предприятий. В протестные акции включились весьма известные ученые и конструкторы, а затем и наиболее активные по части всяческих запросов депутаты ГД.

"Зловредный" ФАПРИД Минюста раз за разом проверяет Счетная палата, аудиторы которой пытаются найти любую крамолу и делают выводы даже по тем вопросам, которые не лежат в их правовой компетенции. При этом дается вольная и негативная оценка целому перечню федеральных законов, указов Президента РФ и постановлений Правительства России.

Суть претензий очень проста. Как считают иные разработчики военной техники, интеллектуальная собственность должна находиться в их личной собственности или в собственности коллективов, которые ее создавали. А государство должно лишь защищать на международной арене приоритет российских ноу-хау (частный, выходит, приоритет), не получая за это ровным счетом ничего. Государство у нас богатое!

Министерству юстиции ставят в упрек то, что оно не имеет никакого отношения к формированию оборонного заказа, а поэтому и не может правильно оценивать интеллектуальную деятельность в сфере оборонки. Хотя сама методика оценки, разрабатывавшаяся несколько лет с участием тех же оборонщиков, нареканий почему-то не вызывает. Более чем странно звучат заявления о том, что установленный порядок, при котором наценка за интеллект возвращается в бюджет, якобы лишает заказчика (Министерство обороны) экономических стимулов для создания и использования результатов интеллектуальной деятельности.

Вообще-то во многих странах, даже тех, которые когда-то называли "банановыми", военная политика, в том числе в сфере оборонного заказа, строится только из учета государственных интересов, но никак не экономического стимулирования. А у нас постоянно возникают идеи создания неких внебюджетных фондов под крышей Министерства обороны для экономического стимулирования военного строительства. В частности, тихо, но активно продавливается идея передачи функций ФАПРИД из Минюста в Минобороны с одновременным переводом финансов, полученных после реализации интеллектуального товара, из бюджета в упомянутый фонд, которого пока еще и не существует. Чем обычно заканчивались для Вооруженных Сил РФ всевозможные коммерческие инициативы, известно - деградацией армии и уголовными делами.

От коммерциализации оборонного заказа, в принципе, недалеко и до узаконенной коммерциализации всей армии, до создания частных вооруженных сил. К этому идем?

То, что Министерство юстиции не имеет никакого отношения к формированию заказов в оборонке, но в то же время контролирует процесс продажи результатов интеллектуальной деятельности в этой сфере, совсем неплохо. Нет возможности сделать "левый" заказ за государственный счет. Если же права заказчика и продавца будут находиться в одних руках, то возможности для коммерческого творчества появятся огромные.

Мало кто, кроме специалистов, знает, что на мировом рынке интеллектуальной собственности в большой цене не только военные разработки российских инженеров, но и гражданские. В частности, иностранные компании запатентовали на себя в России все соединения, которые в составе лекарственных препаратов будут доминировать на мировых рынках в первой четверти наступившего века. Во многих патентах есть доля российского интеллекта, который уже России и не принадлежит, и все доходы от его продажи на пополнении госказны никак не отразятся.

Если реорганизация системы защиты результатов интеллектуальной деятельности состоится и функции эти у Минюста будут изъяты, то возможен такой, например, сюжет.

Некая продвинутая на Западе фирма хочет выбросить на рынок, предположим, новый компьютер. Но для его изготовления требуется цикл очень дорогостоящих предварительных исследований какого-нибудь ключевого чипа. Зачем тратить частный капитал? Можно из-за "бугра" через своих людей заказать проведение НИОКР там, где заказ и продажа в одних руках.

Перспективный микрочип включается в НИОКР по какой-нибудь ракетной тематике и исследуется по полной программе. Готовый продукт, естественно, для обороны не годится, но не выбрасывать же его в мусорную корзину? Естественно, кто-то предлагает всю документацию на него законным образом продать за рубеж. И деньги будут, и все легально, и все довольны. Вот только про какую-то там обороноспособность России можно будет навсегда забыть.

Вполне возможно, что деятельность Федерального агентства по защите результатов интеллектуальной деятельности далека от совершенства и требует дальнейшей оптимизации. Так этим и надо заниматься за "круглым столом" деловых переговоров. А какой-то безбашенный бой за "мозги" России может кончиться лишь тем, что государство и остатки оборонного интеллекта утратит, и бюджетные деньги растеряет, и оборонной достаточности лишится.

Оригинальная версия статьи